ВАЛЬКИРИЯ

Эпизод, о котором хотелось бы рассказать в данном материале, произошел на Волховском фронте ранней весной 1942 года. Главные герои истории — старший сержант 3-й роты 107-го отдельного танкового батальона Николай Барышев, его экипаж и трофейный танк Pz III.
В условиях недостатка техники собственного производства для пополнения бронетанковых частей использование трофейных машин часто было единственным способом пополнить подвижный состав подразделения. Командир 107-го батальона майор Б. А. Шалимов решил собирать и по мере возможности восстанавливать подбитые немецкие танки, когда выяснилось, что его часть практически в полном составе осталась «безлошадной». Командование одобрило инициативу комбата.
3-я рота была полностью укомплектована немецкими танками. Свой Pz III Николай Барышев добыл сам, причем, весьма дерзко, уведя его буквально из-под носа у немцев. Танк стоял примерно в 150 метрах от позиций гитлеровцев. Критических повреждений машина не имела. У нее только повредило тяги управления и электро-спуск орудия осколками гранат, которые закинули внутрь советские пехотинцы. Барышев и его помощники под обстрелом кое-как сумели починить и завести танк. А потом уехали на нем из зоны досягаемости немецкого огня.
Во время локального наступления на населенные пункты Веняголово и Шапки, расположенные недалеко от реки Мга, взвод трофейных Pz III сопровождал две роты горных стрелков. Отсутствие радиосвязи стало причиной того, что два танка потерялись. Связь вообще была серьезной проблемой в Красной Армии, особенно в начале войны. Радиостанций, выпускаемых советской промышленностью, не хватало даже на обеспечение отечественных танков, что уж говорить о трофейной бронетехнике. А «родные» рации немецких машин были либо разбиты, либо с ними не умели работать бойцы. Поэтому не стоит удивляться, что взвод Барышева не имел возможности координировать свои перемещения.
Барышев, проведя свой Pz III по заболоченному лесу, атаковал и помог уничтожить немецкое охранение, затем форсировал вместе с пехотой Мгу и после этого помогал нашим бойцам удерживать участок дороги Веняголово — Шапки, нарушая тем самым снабжение гитлеровцев. Одновременно с обороной советские войска проводили контратаки, нанося немцам довольно чувствительный урон. В ходе одной из атак был захвачен склад боеприпасов. Это было очень кстати для сержанта Барышева, расстрелявшего немалую часть снарядов своего танка.
В ночь на 10 апреля немцы вели постоянный артобстрел позиций советских войск, прорвавшихся за Мгу. Осколком, залетевшим в приоткрытый люк, сержант Барышев был легко ранен. Пехоте, не имевшей возможности укрыться за броней, было тяжелее: она несла серьезные потери. На рассвете к нашим подошло подкрепление — лыжный батальон. Благодаря свежим силам удалось отразить немецкую атаку, состоявшуюся около полудня. Гитлеровская пехота при поддержке одного танка пыталась напасть из леса и с дороги со стороны деревни Шапки. Благодаря сержанту Барышеву и заместителю политрука Закрою, стрелявшему из отбитого у немцев противотанкового орудия, танк уничтожили. В этот день немцы атаковали еще три раза. С большими потерями их атаки были отбиты.
11 апреля немцы подвели свежие силы и взяли советских бойцов в полукольцо. К этому времени из двух батальонов пехоты в живых оставалось всего около 150 человек.
12 апреля, после артобстрела немцы пошли в решительное наступление. Против горстки наших бойцов и одного среднего танка шли шесть Pz III и пехота противника. Через несколько часов упорного боя стало ясно, что оборону не удержать. Более того, немцам удалось сомкнуть кольцо вокруг советских храбрецов. Осколками была уничтожена последняя исправная радиостанция лыжного батальона. Барышев собрал двадцать три человека, оставшихся в живых, и повел их в сторону линии фронта. Она была совсем рядом — километрах в пяти. Но с одним танком и двумя десятками усталых, измученных людей прорваться через нее было очень трудно.
Сержант Барышев решил, что пехоту надо доставить к просеке перед самой рекой Мга, за которой были уже позиции Красной Армии. А затем — дать возможность бойцам самостоятельно перебраться через реку, при необходимости прикрывая их огнем.
То, что у наших был немецкий танк, неожиданно сыграло на руку. Когда окруженцы вышли к просеке, Барышев отважно вывел танк прямо к немцам. Так как гитлеровские опознавательные знаки на машине еще не были закрашены, советский PZ III был принят гитлеровцами за своего. Барышев, отвлекая внимание, демонстративно буксовал на просеке, сдавая то вперед, то назад. А за ним, прикрываясь танком, пробирались к воде наши пехотинцы. Немцы заметили их слишком поздно и успели дать вслед всего несколько выстрелов. Двое или трое бойцов скрылись под водой, пораженные пулями. Остальные перебрались через реку. А вот танк в этом месте переправиться не смог — мешала слишком большая глубина.
Место, где можно было переправиться, находилось примерно в километре. Там на карте был обозначен брод. Барышев повел танк по лесу, прямо через боевые порядки немцев. Он проезжал мимо окопов, противотанковых орудий, танков. Ему махали руками, думая, что приветствуют товарища по оружию. Несколько гитлеровцев даже залезли на броню. Особо нахальные рылись в багажном ящике, хохоча над увиденными там полушубками и валенками. Молодые немецкие солдаты всерьез приняли пожитки советских танкистов за трофейное добро. Когда танк Барышева свернул к реке, немцы соскочили с брони, издавая удивленные возгласы. И одновременно Барышев обнаружил за собой погоню — какие-то два немецких танковых экипажа решили, что этот Pz III слишком подозрителен. Чтобы не быть подбитым русской противотанковой артиллерией, сержант Барышев отправил двоих из своего экипажа предупредить о том, что сейчас будет переправляться. Когда погоня была уже совсем рядом, сержант выставил из люка кусок красной тряпки и направил танк в реку. Ему вслед стреляли, несколько снарядов вскользь ударили по башне. Тут с советского берега ударили пушки. Под их прикрытием Pz III Николая Барышева вышел к своим.